Загрузка ...Дешевый уголь, дорогой ценой
Крупным американским угольным компаниям удалось сократить издержки при разработке оценивающихся в миллиарды долларов месторождений на юге Западной Виргинии. Они применили метод «снятия вершины горы». Последствия — шум, загрязнение воздуха и воды — легли на плечи местных жителей. Ларри Гибсон с гостями пришел на семейное кладбище, они смотрят на карьер, появившийся на месте горы Кайфорд. Одна из компаний хотела купить участок Гибсона, которым его предки владели в течение двухсот лет. «Эта земля не продается», — ответил Ларри.
ВНИЗИНУ МАРФОК на юге Западной Виргинии, в Аппалачах, люди пришли из-за угля — разработка месторождений означала новые рабочие места. И именно из-за угля, а точнее неблагоприятных последствий угольных разработок, им пришлось покинуть эти места. Среди уехавших была и Джуди Бонде. Она была вынуждена оставить край, где жили девять поколений ее предков.
Джуди собрала вещи и уехала со всей семьей, когда поняла, что больше не может выносить дребезжания стекол во время буровзрывных работ, дышать угольной пылью, совсем не полезной и для ее внука, и видеть плавающую в реке кверху брюхом рыбу — после сброса сточных вод в окрестные реки. Перебравшись в городок Рок-Крик, на несколько километров ниже по реке, она примкнула к организации «Наблюдательный совет по вопросам охраны гор в районе КолРивер», основанной местными жителями, выступающими против негативных последствий деятельности угледобывающих компаний.
Позже, уже после отъезда Бонде, здесь стали применять еще более агрессивную технологию, известную как «снятие вершины горы». Сначала вырубают лес. После этого разработчики дробят верхние породы мощным зарядом взрывчатки, собирают их гигантскими канатноскребковыми экскаваторами и сваливают эти так называемые «перекрывающие угольный пласт породы» в низины неподалеку или горные долины.
Метод был впервые опробован в штатах Кентукки и Западная Виргиния в конце семидесятых годов и уже применялся в некоторых районах Теннесси и Виргинии.
«То, что делают с нами и нашими горами угольные компании, — сказала Бонде, когда мы впервые встретились несколько лет назад, — это маленький, но очень грязный секрет Америки».
Сейчас это ни для кого не секрет. Угольные компании «срезали» вершины множества гор в Аппалачах, и сейчас все больше людей, как и Джуди Бонде, выступают против этого способа: они говорят, что его применение приводит к неблагоприятным последствиям — как для экологии,так и для социального развития. Но метод «снятия вершин» имеет свои плюсы. По сравнению с подземными работами это менее трудоемкий способ добычи угля, а по сравнению с открытой разработкой, когда удаляют пласты породы по контуру склонов, словно кожу при очистке яблок, более эффективный и выгодный.
Новая технология распространилась столь стремительно, что пока нет точных данных о том, какова площадь района Аппалачей, вовлеченного в разработку. Известно, что этот район включает в себя части территорий четырех разных штатов.
Площадь земель, вовлеченных в разработку открытым способом, уже занимает более 165 тысяч гектаров, при этом под пустой породой оказались погребены речные русла, общая протяженность которых составляет более 1950 километров. Если разработки будут продолжаться до 2012 года, эта площадь будет превышать территорию штата Род-Айленд.
Появление все более совершенного оборудования для земляных работ привело к тому, что «снятие вершины горы» становилось для энергетики все более и более экономически выгодным. И все большую долю от получаемого сегодня в Западной Виргинии угля (в 2004 году здесь было добыто около 154 миллионов тонн) составляет уголь «с обезглавленных гор». Штат занимает второе место в стране по угледобыче после Вайоминга, но снабжает электростанции Америки более качественным битуминозным углем. Хотя он и родственен углю, залегающему на западе США, но содержит меньшее количество сернистых примесей и выделяет при сгорании больше тепла и меньше загрязняющих веществ. Налоги, которые платят производители угля, составляют значительную часть бюджета штата и способствуют развитию экономики.
Однако за экономические успехи региона и повышение эффективности угледобычи путем снижения издержек приходится расплачиваться жителям некоторых районов Западной Виргинии. В 1948 году на горнодобывающих предприятиях штата трудилось около 125 тысяч мужчин и женщин. К 2005 году здесь осталось менее 19 тысяч работников, причем большинство из них заняты в подземных шахтах — чтобы добывать уголь по технологии «снятия вершин», не требуется много рабочих рук.
Вот, например, поселок Сильвестер в долине реки Биг-Кол. Постоянно там живут 195 человек, из них менее двадцати работают в угледобывающей промышленности или смежных сферах. А теперь познакомимся с одной из его жительниц поближе. Полин Кентербери живет в маленьком домике в 400 метрах от трассы номер три, что ведет от углепромывочного предприятия компании «Элк Ран», дочерней фирмы главного разработчика месторождений Западной Виргинии «Мэсси Энерджи».
Уже десять лет Полин ведет борьбу за сохранение экологии района. Она требует, чтобы представители «Мэсси Энерджи», администрации штата и федеральных властей обязали предприятие «Элк Ран» сократить выбросы угольной пыли, которая загрязняет воздух в окрестностях поселка и проникает даже в жилые дома.
Полин не случайно так беспокоится о чистоте здешнего воздуха. В 1967 году умер от силикоза (это болезнь, вызываемая длительным вдыханием угольной пыли) ее отец, Эрнест Спанглер, в обязанности которого входило тушение пожаров на угольных шахтах (он должен был засыпать их ведрами песка). В 1991 году скончался от «черных легких» (или антракоза, который возникает из-за накапливающейся в легких угольной пыли) ее муж Джон Кентербери, много лет работавший в подземных шахтах.
«Во времена моей молодости Сильвестер считался хорошим местом, — сказала Кентербери. -Все стремились купить здесь дом, потому что в поселке был чистый воздух, хорошая вода. Но потом в долине появилась «Мэсси», и с тех пор здесь все хуже и хуже. Ради угольного пласта толщиной в один метр они готовы удалить с вершины 90 метров горных пород».
После множества обращений в суд и судебных разбирательств жители Сильвестера добились того, что в качестве компенсации за нанесенный ущерб компанию обязали выплатить около полумиллиона долларов, установить фильтр, задерживающий угольную пыль, а также сократить число проезжающих через город грузовиков с углем в среднем до 20 машин в день. Но Кентербери и некоторые из ее соседей не знают, что будет дальше: по планам «Мэсси», «Элк Ран» должна увеличить свои мощности.
В ДЕТСТВЕ БИТУМИНОЗНЫЙ УГОЛЬ из Западной Виргинии я видела каждый день, родители покупали его, чтобы отапливать наш дом в Цинциннати, вплоть до 1945 года, пока не перешли на мазут. Уголь везли на баржах вниз по реке Огайо, зимой почти каждый месяц самосвал доставлял большую гору угля к нашему гаражу.
Помню, как помогала отцу перевозить его на тачке в дом, к печке, помню резкий скрежет отцовской лопаты по полу подвала, следы сажи и угольную пыль на моих туфлях. Я любила уголь за то, что он дарил тепло, но и ненавидела за то, что он все пачкал.
Это было еще до принятия законов об охране окружающей среды, которые обязывали горнодобывающие предприятия промывать уголь и (по крайней мере, в Аппалачах) собирать угольную пыль, отходы и промывочные воды в специальные хранилища, которые зачастую строили высоко на горных склонах, в неподходящих местах.
Сегодня в Аппалачах около 500 таких хранилищ, больше половины из них расположено на территории Кентукки и Западной Виргинии. Их называют отстойниками, шламосборниками или вместилищами для сточных вод. Они содержат сотни миллиардов литров токсичных стоков и вязкой жидкости — побочных продуктов очистки угля, добытого в основном в подземных шахтах и частично в карьерах. Люди, живущие на склонах гор ниже этих хранилищ, опасаются, что утечка отстоя может закончиться трагически, как это уже случалось.
Зимой 1972 года на территории округа Логан после двух дней проливных дождей разрушились сооружения дочернего предприятия компании «Питтстон Коул», где хранились угольные отходы. В результате 490 миллионов литров токсичной жидкости вылилось в речку Баффало-Крик.
Поток устремился вниз, собирая тонны мусора и увлекая за собой дома. Те, кто спасся, вспоминали уносимые стремительным течением постройки, подпрыгивающие и качающиеся из стороны в сторону в волнах потока, обреченных на гибель людей в их окнах (иногда это были целые семьи). Итог — 125 погибших, тысяча раненых, четыре тысячи оставшихся без крова. «Питтстон Коул» отказались признать ответственность за случившееся: в компании сказали, что это было «стихийное бедствие».
А в 2000 году в соседнем штате Кентукки в один из осенних октябрьских дней разрушился отстойник у города Инее, и 946 миллионов литров загрязненной жидкости (это в 25 раз больше, чем количество нефти, попавшей в море, когда у берегов Аляски затонул танкер «Эксон Вальдес»,заполнили заброшенную подземную шахту. Оттуда жидкий грязевой поток устремился к двум выходам и, разделившись на два рукава, понесся к рекам Таг-Форк и Огайо — самым крупным в этом районе. Просто чудо, что на этот раз обошлось без человеческих жертв. Хотя реки на протяжении 32 километров превратились в мертвую зону, полностью непригодную для существования живых организмов.
Юристы владельца отстойника, угольной компании «Мартин Каунти» (это дочернее предприятие «Мэсси»), утверждали, что причина случившегося — чрезмерное количество осадков. Как и в случае загрязнения Баффало-Крик, оказалось, что никто не виноват. Ничего не поделаешь, стихийное бедствие.
С тех пор жители Западной Виргинии постоянно опасаются новых аварий на отстойниках. Когда мы беседовали с Фридой Уильяме, пригласившей меня в своей опрятный кирпичный домик недалеко от притока реки Биг-Кол, на юге Уайтсвилла, она призналась: «Я убеждена, что когда-нибудь здесь снова произойдет что-то ужасное».
Примерно в пяти километрах отсюда вверх по течению расположено одно из самых крупных в штате хранилищ угольных отходов, шламосборник «Браши Форк», принадлежащий компании «Мэсси Энерджи». Он вмещает около 31 миллиарда литров загрязненных вод.
«Что будет, если прорвет дамбу или хранилище обрушится и его содержимое попадет в заброшенную подземную шахту?» — спрашивает Фрида. Полагают, что в случае аварии на этом отстойнике поток жидких отходов от промывки угля глубиной в восемь метров обрушится на улицы Уайтсвилла, не оставив времени на эвакуацию.
ОДНАКО САМУЮ БОЛЬШУЮ опасность для угольного региона представляют не свежие шрамы карьеров и даже не шламосборники, а отвалы миллионы тонн взорванных горных пород, которыми заполняют окрестные долины и верховья рек. Многие опасаются, что в некоторых районах эти насыпи могут обрушиться. Один из жителей Кентукки, юрист, называет их «бомбой замедленного действия».
Длина одной из самых крупных «бомб» в Западной Виргинии — более трех километров: залежи отвального грунта протянулись по бывшей долине реки Коннелли, притока Мад-Ривер, в округе Линкольн. Сюда свалили породы, которые компания «Арч Коул» «переместила» с горной вершины, на месте которой теперь расположен карьер «Хобет-21» — один из самых крупных в Западной Виргинии (его площадь — 4800 гектаров).
Недалеко отсюда, выше по течению Мад-Ривер, несутся кристально чистые воды Лорел-Бранч, другого ее притока, рядом с которым приютился видавший виды фермерский домик. Парадная дверь выходит на приусадебный участок, где растет кукуруза и картофель. Весной, если выйти на крыльцо, слышно, как журчит речка неподалеку, если, конечно, в доме тихо.
Но, когда я туда добралась, на ферме, принадлежащей на протяжении ста лет семейству Кодиллов и Миллеров, было шумно: приехали погостить многочисленные родственники. По такому случаю обязанности хозяев взяли на себя Лион и Люсиль. Люсиль — одна из потомков Джона и Лидии Кодилл, которые получили эти тридцать гектаров земли, примыкающие к Мад-Ривер, по наследству. В 1920 году они построили здесь дом, в котором прошло детство Люсиль и ее девяти братьев и сестер.
Однако в тот день, несмотря на праздничную атмосферу, обильное деревенское угощение и радушие Кодиллов, в доме ощущалась вполне понятная тревога. Компания «Арч Коул» сообщила,что в связи с расширением карьера «Хобет-21» она планирует завалить отвальными породами с карьера долину реки Лорел-Бранч — точно так же, как это было сделано в долине Коннелли, и поэтому ей нужна земля, на которой стоит ферма Ко-диллов. «Они хотят получить дом и все остальное, — рассказывал мне тогда Лион Миллер, — но мы говорим «нет»».
С той памятной майской встречи я в течение нескольких лет следила за успехами и неудачами сражения Миллеров с «Арч Коул». Компании удалось выкупить долю некоторых из наследников Кодиллов и таким образом завладеть двумя третями от 30 гектаров участка. Но Люсиль Миллер и шестеро оставшихся наследников по-прежнему отказывались продавать свою долю.
Тогда одна из дочерних компаний «Арч Коул» обратилась с иском в окружной суд Линкольна. Суд принял сторону компании и постановил продать ферму с аукциона. Но Миллеры обратились в суд высшей инстанции, и им удалось добиться отмены судебного решения. Так что пока здесь по-прежнему стоит дом, а неподалеку журчит Лорел-Бранч.
Пока шло следствие, и в зале суда, и за его стенами поднимались и более общие вопросы, связанные с экологией региона, например: какую роль играют верховья рек в районе Аппалачей для сохранения экологического благополучия низовий; существует ли связь между заполнением отвальными породами долин и увеличением в регионе числа наводнений в период ливневых дождей.
Некоторые уверяют, что заполнение долин отвальным грунтом не нанесло вреда природе, ведь в большинстве случаев засыпали лишь реки с периодическим водотоком. По мнению Уильяма Рейни, президента Угольной ассоциации Западной Виргинии, роль многих из таких рек в сохранении природного баланса вообще несущественна: большую часть года в них нет воды.
Однако Бен Стаут, профессор биологии из Иезуитского университета Уилинга, считает иначе. По его словам, именно в маленьких ручейках в верховьях водосборного бассейна обитают водные насекомые, выполняющие важную функцию в экосистеме. Они снабжают кормом более крупные живые организмы, измельчая богатые питательными веществами опавшие листья, которые потом течение уносит вниз. «Благодаря этим насекомым поддерживается связь между лесом и рекой, — говорит Стаут. — Если похоронить место их обитания под горными породами, эта связь будет нарушена».
Высказываются разные точки зрения и о причинах наводнений. Рейни не видит связи между добычей угля на вершинах и разливом рек. «Наукой эта связь не доказана, — заявил он во время интервью в своем офисе в Чарлстоне. — Что действительно вызывает наводнения, так это выпадение слишком большого количества осадков за слишком короткий промежуток времени».
Тем не менее результаты исследования федеральных органов, опубликованные Charleston Gazette, свидетельствуют о том, что отвальные породы, свезенные в долину только с одного карьера «Хобет-21», могут в паводок увеличить объем стока вод на 42 процента. Вивиан Стокман, координатор исследования, проведенного совместно с природоохранной организацией из Хантингтона, утверждает, что с 2001 года из-за наводнений, связанных с разработками на горных вершинах, погибло 12 жителей Западной Виргинии.
«Старожилы скажут вам, что в здешних домах жило несколько поколений их предков и, пока в верховьях рек не начались горные разработки, их не затопляло во время наводнений, — говорит Стокман. — Это всем известно. Склоны, на которых вырубили деревья, не способны задерживать воду так, как леса». Безусловно, по закону угольным компаниям не разрешается просто оставлять использованные карьеры. По существующим правилам на горных склонах после завершения разработок месторождений должен быть восстановлен «приблизительно первоначальный рельеф», посажены травы, кустарники и, по возможности, деревья — для укрепления склонов.
Однако, чтобы рекультивировать площадку, где велась разработка обычным открытым спосо-бом, достаточно посадить там траву и кустарник. А вот восстановить вершину «обезглавленной» при разработке горы — это совсем другое дело, и затраты при этом гораздо больше. Поэтому компании, ведущие «добычу на вершинах», освободили от обязанности восстанавливать рельеф. Предполагалось, что на месте выработки останется плато, которое можно будет использовать для нужд населения Западной Виргинии.
Сторонники развития угледобычи уверяли, что эти новообразованные плато станут чем-то вроде «поля чудес»: там построят дома, школы, а также зоны отдыха, в регионе появится множество новых рабочих мест.
В большинстве случаев это не сработало. Чаще всего заброшенные карьеры превратились просто в пастбища для скота (хотя эти районы не подходят для животноводства) или стали, по выражению угледобытчиков, «местом обитания рыбы и диких животных». Не на всех землях, где «срезали» грунт, проводились разработки. «Компании использовали для добычи угля менее одного процента той площади приблизительно в восемьдесят тысяч гектаров, где был удален верхний слой», — с возмущением говорит Джо Лавет, адвокат Аппалачского центра развития экономики и охраны природы.
И все же горнодобывающую промышленность следовало бы и похвалить — за то, что удалось сделать на землях, оставшихся после угольных разработок. Некоторые районы Западной Виргинии получили новые территории для строительства, где разместили два института, две «первоклассные» площадки для гольфа, районную тюрьму, аэропорт, предприятие по выращиванию аквакулыур, а также фабрику по производству паркета, на которой занято 250 рабочих. Есть и другие идеи использования этих земель — это помогло бы штату, где остро ощущается нехватка рабочих мест, остаться на плаву. Например, можно посадить здесь леса, которыми так славились Аппалачи, и создать коммерческое лесное хозяйство.
«Арч Коул» уже начала сажать небольшие пробные лесные полосы к востоку от Уайтсвилла и заявляет, что планирует создание более крупных коммерческих лесных хозяйств. Джеймс Бергер, профессор лесоведения из Технического университета Виргинии, провел специальные исследования. Он выяснил, что бурые песчаниковые почвы (они образуют самый верхний слой на вершинах и в начале разработок их удаляют в первую очередь) целесообразнее было бы оставить на месте и впоследствии использовать в качестве грунта для лесопосадочных работ. Но консультант «Арч Коул», занимающийся проблемами лесоводства, выступает против использования этих почв: он считает, что это существенно увеличит стоимость рекультивации.
Многие, однако, относятся к идее восстановления здесь лесов более скептически. «Леса Аппалачей — это не только деревья, — говорит Джуди Бонде, теперь она член «Наблюдательного совета по вопросам охраны гор в районе Кол-Ривер», выступающего против деятельности угледобывающих компаний, разрушающих природу региона, — это и уникальные травы и растения, эволюция которых длилась тысячелетия. Воссоздать тот же лес? Это не удастся и за полторы тысячи лет».
Джуди Бонде рассказывала, что было здесь пятьдесят лет назад, во времена ее детства: «Тогда можно было купаться в Кол-Ривер. Сейчас там столько ила, что вода доходит лишь до колен. Я смотрю на внука — это последнее поколение, которое сможет охотиться, ловить рыбу и собирать женьшень в этих горах». Угледобыча принесла огромный вред живущим здесь людям, считает Джуди: «Ведь эти горы — это часть нас»
Дата публикации: 16.04.2012
Особенности и виды межкомнатных складных дверей
Варианты применения наружных LED экранов
